Минуя тысячи преград - Страница 10

– А почему ты не в форме? И где твой пистолет?

Джей, не растерявшись, наклонил голову и заговорщицки произнес:

– Когда полицейский ведет расследование, он надевает не форму, а обычную одежду, чтобы никто не угадал, что он служит в полиции. А пистолет куда-нибудь прячет. Ты об этом разве не знал?

– Не-а… То есть… – Уилли нахмурился, о чем-то поразмыслил и кивнул. – Вообще-то знал.

– Ты, я смотрю, ужасно умный мальчик, – заметил Джей. – Если исправишься, сможешь, пожалуй, стать отличным полицейским.

Уилли оголил в радостной улыбке белоснежные зубки и поспешно забрался в постель.

– Я очень скоро засну, честное слово! – пообещал он, закрывая глаза.

– Не сомневаюсь. – Джей наконец позволил себе улыбнуться, взглянул на Айлану и почти неслышно произнес:

– Я подожду вас в коридоре.

Айлана собралась было что-то ответить, но передумала, замахала руками на дверь и вышла из комнаты вместе с Джеем.

– Пойдемте, я открою вам игровую. Посидите там, можете включить телевизор. – Ее глаза восторженно засветились. – Как же вы здорово придумали с Уильямом. Наверняка он теперь быстро уснет, во всяком случае постарается.

Она кивком указала в конец коридора, где располагалась просторная игровая.

– Если честно, я сам удивился, что додумался так с ним поговорить, – признался Джей, следуя за Айланой. – А как он отреагировал, а? Я даже не ожидал.

– Вы его просто не знаете. Уилли удивительный ребенок – вдумчивый, умный, добрый. Может, чересчур подвижный и любознательный, но это ведь даже здорово, правда? – Айлана вопросительно взглянула на Джея, когда они остановились перед увешанной картинками дверью, и вставила в замочную скважину ключ.

– Правда, – ответил Джей не вполне уверенно, потому как с детьми практически не сталкивался и понятия не имел, с какими предпочел бы общаться: с послушными или озорниками.

– Мне, во всяком случае, больше по душе такие, – сказала Айлана, раскрывая дверь и жестом приглашая Джея войти. – От Уилли я вообще без ума!

В ее голосе прозвучало столько нежности – такой, какая в состоянии завладеть лишь женским, материнским сердцем, – что Джей невольно взглянул на нее и всмотрелся в ее глаза более пристально. Айлана сразу отвернулась, опять освободила от игрушек один из стульев и предложила гостю сесть. Но Джей успел заметить любовную теплоту в ее взгляде и то, что румянец на ее щеках немного сгустился.

– Надеюсь, я скоро вернусь. – Она улыбнулась и не задерживаясь ушла.

Телевизор Джей включать не стал, хотя еще в полицейском участке решил: надо непременно посмотреть вечером новости. С любопытством рассмотрел игрушки, коробки с составными картинками-загадками, человечка, выведенного розовым мелом на черной доске в полстены.

Айлана Пэрис все это время так и стояла у него перед глазами: теперь совсем другая, не такая, какой явилась на беседу в участок. Более женственная, окутанная тайной, теплая… манящая…

Да-да, он ясно почувствовал: его к ней со страшной силой влечет. И растерялся, даже испугался. Девять месяцев подряд для него на свете существовала единственная женщина – блистательная Шарлотта Хэнкок. Он бредил ею, был на сто процентов уверен, что большего интереса в нем не вызовет никто, буквально сходил по ней с ума. И вот, сразу после того, как он узнал о ее неверности, ему на пути повстречалась Айлана Пэрис.

Совсем не похожая на Шарлотту. Ни внешностью, ни манерами. Шарлотта любила красоваться в обществе известных в городе людей, с необыкновенной щепетильностью следила за собой, обожала дорогие наряды.

Ее черные блестящие волосы были всегда идеально уложены (за исключением редких случаев, когда Джей – и, как выяснилось, не только он, – навещал ее поздно вечером). Строгие костюмы и платья сидели на ее стройной фигурке безупречно, она с поразительной легкостью и грациозностью умела расхаживать в туфлях на высоченных каблуках. Джей восторгался ею, всем сердцем верил, что именно такой должна быть его женщина.

До тех пор пока не увидел Айлану, которая буквально перевернула его представление о женской красоте. Айлана была выше, широковата в плечах, с довольно крупными руками (в сравнении с аристократически тонкокостной Шарлоттой). Украшать себя тоже любила, но по-другому, с девичьей, почти детской непосредственностью. В выборе одежды, косметики, сумок, безделушек она, насколько успел понять Джей, не равнялась на вкусы великосветских кругов – прислушивалась единственно к личным желаниям, оттого и смотрелась такой естественной, живой, немыслимо пленительной.

Ее движения, слова, улыбки были просты и непринужденны. В этой-то простоте, в отсутствии притворства, так характерного для любого взрослого человека, наверное, и заключалась основная ее прелесть. Особенно восхитительно она смотрелась на фоне детей…

Впрочем, Джей слишком плохо ее знал и мог ошибаться, хотя чутье, отточенное за время работы сыщиком, подсказывало ему: она именно такая.

Он на несколько мгновений погрузился в сладкую мечтательность. Потом вдруг вспомнил о вчерашней сцене в доме невесты и усмехнулся. Чутье! Куда смотрело твое знаменитое чутье, когда Шарлотта прямо у тебя перед носом охмуряла Кларка Бетьюна? – подумал он. Айлана – восхитительное создание, но с выводами лучше уж повремени. Все они прелестны, все способны охмурить одной только улыбкой, взглядом… На самом же деле все без исключения коварны и жестоки.

Или?..

3

В эту-то минуту и вернулась Айлана.

– Эй, в чем дело? – спросила она прямо с порога.

Джей вздрогнул.